Пошли к службе пораньше, чтобы не опоздать к Причастию. Но оказалось, что еще и «Верую…» не читали. Чем заняться детям? Любимое развлечение – дуть на свечки. Заранее опустила глаза в пол, стараюсь быстренько заново зажигать потушенные свечи, стараюсь не сердиться и очень стараюсь не смотреть людям в глаза. «Сейчас выгонят или что-нибудь скажут», – краснея и потея, думаю я после каждой детский громкой реплики. В общем, толком участие в службе не принимаю, а всё переживаю о том, куда залез средний, куда ушла старшая и как успокоить младшего.

Но вот к нам совершенно неожиданно обращается женщина из свечного ящика: «Детки, идите сюда, смотрите, сколько тут игрушек! Это тебе, а это тебе», – говорит она, раздавая мишек и зайцев моим детям. И всё это с хорошей искренней улыбкой. «Вот это да-а-а!» – думаю я. Но вот, наигравшись предложенными игрушками и перебрав всё остальное, дети возвращаются-таки к прежнему занятию – задуванию свечек. Они тушат – я зажигаю. Они с азартом тушат – я нервно зажигаю. Наконец, один из молящихся женщин подходит ко мне: «Да оставьте вы, мы потом зажжём опять! Не переживайте!» И тоже с улыбкой! Я в культурном шоке! И это говорит пожилая женщина, ровесница тех свирепых бабуль, образ которых часто всплывает в православных (и не только) СМИ.

Размышляю, анализирую. Детей в храме, вообще, всегда немного. Многодетная семья для любого села, посёлка теперь редкость. А тут так всё по-доброму: бабульки умиляются моими маленьким деткам, с интересом наблюдают за подросшими трёхлетками-говорунами. И в бабушкиных глазах радость и теплота. И немного тоски.

Ну, думаю, это они в первый раз к нам так хорошо отнеслись, потом уж построже будут. Приходим второй раз. Но опять улыбки, забота, желание помочь и развлечь. Кто-то поднимает моего сына, чтобы мог поцеловать икону, кто-то даёт задуть свечу. «Хочу причащаться!» – громким шёпотом сообщает средний, устав от ожидания и проголодавшись. Прихожане оборачиваются и удивленно-одобрительно переглядываются. Дополняет благочестивую картину младший сын. Подходя к Чаше нетерпеливо ёрзает на руках, показывает пальчиком на Чашу и требует: «Ням-ням!». Даже батюшка улыбается...»

И дальше эта мама пишет:

«Удивительная всё же разница! Приблизительно одинаковые судьбы у советских женщин 60–70 лет, пережиты одни и те же радости и горести советского государства. Но какая разница в восприятии жизни и конкретного её проявления – детей! Дай им Бог, этим многочисленным бабушкам, «белым платочкам – небесным цветочкам», многая им лета!

Вот такая история. Давайте-ка завяжем узелок на память.