Трудности приходят и уходят, остаются добрые дела...

Эту статью, опубликованную три года назад в журнале «Пастырь», я перечитываю часто, снова и снова возвращаясь памятью к 2007 году – к тому времени, когда куполами своими вновь воссиял омский Собор Успения Пресвятой Богородицы. Когда победила сама Правда жизни: поруганная святыня, подобно фениксу, восстала из праха. Я перечитываю слова моего духовного отца сегодня, в день памяти Преподобных Антония и Феодосия Печерских. Я перечитываю слова этого текста и в другие дни, когда просто трудно, когда тяжело; и когда светло.

Я взял на себя смелость «переопубликовать» это интервью с человеком, которого без преувеличения называют пастырем наших дней. Перепечатать, сохранив всё, как есть – как было написано в 2007-м. Неумолимая скоротечность нынешних лет ничуть не уменьшила ни актуальность, ни духовную суть этого материала. Братья и сестры, читайте внимательно:

Один за другим в жизни старейшего иерарха Русской Православной Церкви митрополита Омского и Тарского Феодосия в году уходящем пришли два юбилея: 80-летие жизненного пути и наступающее 2 декабря 45-летие архиерейской хиротонии. Сколько эти благословенные годы жизни владыки Феодосия вместили молитв и трудов, скорбей и радостей, обретений и потерь – один Бог ведает. Здесь, на земле Сибирской, где уже 21-й год возглавляет архипастырь Омскую кафедру, обрёл он свою вторую родину. Этой земле отдает он все богатство своей души, все Богом данные ему таланты и силы. Все те благодатные перемены, которые мы видим: возрождающаяся жизнь Церкви и народа Божия, возвращение его к отеческой вере православной, строительство монастырей и храмов, – так или иначе связаны с именем Омского архипастыря.

Благодаря ему, носителю многовековой русской духовной традиции, немало людей, стоящих на разных ступеньках социальной лестницы, нашли путь к храму.

В канун юбилея архиерейской хиротонии редакция журнала «Пастырь» обратилась к владыке Феодосию с просьбой ответить на несколько вопросов.

– Ваше Высокопреосвященство, расскажите, пожалуйста, об основных итогах прошедших лет.

– В 1962 году, 2 декабря, состоялась моя епископская хиротония, и постановлением Святейшего Патриарха Алексия I и Священного Синода я был назначен епископом Черниговским и Нежинским. В Чернигове была моя первая кафедра. Опыта архипастырского ещё не имел, но уповал на помощь Божию, помня слова: «Не бойся, малое стадо...» Когда я приехал в Чернигов, из женского монастыря уже выселили всех монахинь, причём, выселили так, что больных сестер и умирающую монахиню через окно выносили во двор... И вот в этом монастыре, где стояли пустые монашеские кельи, оставалось всё ещё Черниговское епархиальное управление. А рядом возвышался закрытый Троицкий собор, в подвале которого были скрыты мощи святителя Феодосия Черниговского. Наружу выходило маленькое окошко, возле которого всегда лежали свежие цветы, потому что местные верующие знали, что там, внизу, мощи святителя. И вот каждый вечер ходишь вокруг собора, читаешь правило, а на душе горько, что не могу я там побыть, не могу помолиться и приложиться к святыне. Вот где была горечь целого года с лишним моего пребывания на той кафедре... Подъезжаешь из Киева – святой град, куда ни глянь – всё купола с крестами, и все закрытые, а действует только одна маленькая церковь – Воскресенская на подъезде к базару. Вот эту церковку нам и отдали. Место оживленное, базар, народ к нам шёл: свечку поставить, молебен заказать. А в праздничные и воскресные дни она и вовсе была переполнена – одна действующая церковь на город...

В то же самое время я получил назначение временно исполнять обязанности управляющего Сумской епархии. В Сумах был и до сих пор есть Преображенский собор, построенный сахарозаводчиком Сухановым. Большой кафедральный собор с беломраморным иконостасом. И вот на большие праздники можно было ехать туда и получить радость от службы в настоящем соборе.

А потом была Полтава, прекрасная Полтава, сразу вспоминается Сорочинская ярмарка и все места, воспетые Гоголем. В Полтаве я был в годы «хрущёвской оттепели». Преображенский собор был разрушен и превращен в какие-то складские помещения. Нам отдали Макарьевскую кладбищенскую церковь, где мы и служили. А стояла она – и до сих пор там стоит – рядом с больничным корпусом. Звона колокольного не было. Люди, которые лежали в больнице, сразу же обратились с заявлением, что им мешает колокольный звон...

Из Полтавы – перевод в Черновцы, и здесь, образно говоря, совершенно другой коленкор. Приходилось служить и по-румынски, и по-украински: некоторые возгласы по просьбе прихожан приходилось возглашать поочередно сначала по-церковнославянски, потом по-украински, потом по-румынски. Кафедральный Никольский собор в Черновцах был в «Пьяной церкви». Не удивляйтесь такому названию. По проекту архитектора была заложена какая-то архитектоничная загадка: в куполе были сделаны скошенные окна, и когда смотришь со стороны, не поймешь никак, куда же они выходят, все точно, чётко рассчитано, но впечатление, что окна как будто «падающие». Так в народе ее и называли – «Пьяная церковь».

Там мы расписали стены сюжетами из Ветхого и Нового Завета – церковь получила совершенно другой вид, преобразилась. Господь помог.

Потом последовал перевод в Смоленск, где я 12 лет возглавлял кафедру. Великолепный собор – один из первейших соборов в России. В соборе святыня – икона Божией Матери «Одигитрия» Смоленская, о которой красочно владыка Минский Филарет сказал мне: «Владыка, у тебя самая большая икона, а у меня – самая маленькая». У нас была «Одигитрия» Смоленская – три с половиной метра высоты, рассчитанная, чтобы стоять в шипе крепостной стены. А у него в Белоруссии – икона Божией Матери «Жировицкая», самая маленькая – величиной с ладонь и размещена в звездном киоте, как икона Божией Матери «Почаевская».

Смоленск, конечно же, сыграл большую роль в моей судьбе. Сюда приезжало много туристов. Причём ещё тогда, в советское время, на железнодорожном вокзале можно было получить путеводитель по городу, в котором было написано, что здесь есть действующий кафедральный собор. Поезда останавливались более чем на два часа. За это время люди успевали приехать в собор и приложиться к святыне, а кто-то – просто увидеть. В этом соборе находится ещё одна святыня – это Плащаница из мастерских Евфросинии Старинкой. В 1812 году Плащаница была вывезена Наполеоном, а гусары легендарного Дениса Давыдова отбили ее у французов и вернули обратно в Смоленск. В соборе есть и третья святыня – железные сандалии преподобномученика Меркурия Смоленского. Только раз в году их выносят для поклонения.

В Смоленске у меня состоялось знакомство с многими деятелями советского государства, с деятелями искусства и литературы, которые бывали у нас в соборе. Для меня лично дорога встреча со Смоленском ещё и потому, что четыре раза в гостях у нас был митрополит Таллинский и Эстонский Алексий, наш ныне здравствующий Патриарх [напоминаю, это интервью было опубликовано в 2007 г., при жизни Алексия II].

Времена те были для Церкви тяжёлыми. Помню случай во время моего смоленского служения. Захожу к уполномоченному по делам религий. Он смотрит на меня и задает вопрос рядом стоящему работнику: «Сколько у нас в стране семинарий?» Тот отвечает: «Четыре». – «Нет, – говорит уполномоченный, – пять, ещё Смоленская. Тридцать восемь священников!» И так он на меня с неприязнью посмотрел... Потому, что в Смоленске, в связи с нехваткой кадров с семинарским образованием, мы сами готовили и рукополагали священников.

Приходилось много трудиться, и слава Богу, труд этот не прошёл даром. Можете себе представить, там и поныне наверху фронтона собора, на высоте 72 метров, находится триптих: по центру большой образ Успения Божией Матери, справа – преподобный Меркурий Смоленский, слева – преподобный Авраамий Смоленский. И этот триптих благополучно пребывал там до приезда в Смоленск Хрущева. Он эти иконы увидел и тотчас распорядился: «Снять!» Что и было сделано в ту же ночь. Слава Богу, что далеко не увезли, а поставили внизу в соборе. И вот произошло такое событие. Известный кинорежиссёр Евгений Матвеев, Царство ему Небесное, приехал в Смоленск снимать фильм «Судьба». Ему надо было в соборе отснять сцену, а собор действующий, и местные власти сказали: «Идите к архиерею. И вот Евгений Семёнович пришёл ко мне и так, несколько артистично преклонив колено, сказал: «Владыка, помогите». И я ему помог, конечно, но с «поповской хитростью», попросил восстановить триптих, сказав: «Давайте, поднимем иконы». И вот служу в малом соборе (большой собор – Смоленский, а малый – Богоявленский) и через окно алтарное вижу, как солдатики на толстых веревках поднимают икону наверх. Раз подняли, осечка вышла – летит вниз. Ну, думаю, еще раз упадёт – побьётся. Со второго раза, слава Богу, установили. Потом сказали, что икону закрепили на веки вечные. И это была наша победа.

Каждая из епархий, где довелось служить, – это, образно говоря, одного ожерелья звенья, все они драгоценны, все они дороги.

Из Смоленска я был переведён в Берлин и назначен Экзархом Средней Европы. Ну, а потом – возвращение в Россию и назначение в Сибирь. Омск был известен как город ссыльных, где отбывал каторгу Фёдор Михайлович Достоевский. И когда Божиим Промыслом нам суждено было перебраться в Омск, до глубины души тронуло искреннее, доброе отношение духовенства, мирян, которые в позднюю декабрьскую ночь встречали меня – приехавшего архиерея. И я тогда глубоко сожалел и каялся, что шесть месяцев оттягивал поездку, боялся Сибири. Уроженец Волыни, прослуживший много лет на теплой Украине, никогда я не думал, что буду здесь нести службу.

Признаюсь, ехал сюда с уверенностью, что через три года вернусь в Смоленск. А потом все изменилось в стране, перестройка... И когда действительно явилась возможность вернуться ближе к родным местам, не было такого желания. Потому что прикипело сердце к этому краю, земле Сибирской. 20 лет прошли как один день... Помнится, когда меня везли из аэропорта поздним вечером 13 декабря 1986 года, я, конечно же, обратил внимание на Никольский собор. «Какой хороший храм», – говорю. Водитель в ответ: «Это не храм, это органный зал». А я себе думаю: «Ничего, будет наш». И Господь дал.

Епархия обширная была: Омская и Тюменская области, но приходов всего 13. Служить приходилось и в Омске, и в Тюмень ездить. А потом в 1990 году произошло разделение кафедр – на Омско-Тарскую и Тобольско-Тюменскую. В Тюмени тогда было всего 6 действующих церквей, а в области 94 храма стояли без крестов, но с куполами. За сравнительно небольшой срок нами кое-что в Тюменской епархии было сделано. Например, мы добились возвращения Софийского собора в Тобольске – святыни всей Сибири. Добились передачи епархии целого квартала, где была открыта Семинария. В нашу бытность на кафедре были открыты приходы в Сургуте, Нижневартовске, Салехарде и Нефтеюганске.

– Какие наиболее яркие события из жизни епархии Вам запомнились?

– Нашему служению в Омске уже 21 год, грех за это время было чего-то не сделать. Когда мы сюда прибыли, было 6 приходов, а сегодня более 150. И для меня освящение каждого храма – яркое событие. Время моего назначения в Омск совпало с переустройством государства. В людях, в их душах происходил переворот, причём он затронул все слои общества. Господь благословил в жизни встречи с добрыми мудрыми людьми, и первым таким человеком могу назвать нашего губернатора Леонида Константиновича Полежаева. Верующий добрый человек. Без его помощи, без его поддержки ни одно наше начинание не обходится. Дай Бог ему здоровья!

Если говорить о событиях, которые оставили след в душе, – вспоминается первая выставка, которую епархия готовила с отделом культуры, – «Неугасимая лампада». Потом был конкурс хоров, светские хоры стали исполнять духовную православную музыку, потом зазвучали первые концерты православных песнопений в музее изобразительных искусств. А в последние годы нас всех радуют, ставшие традиционными, Рождественские фестивали православной духовной музыки. Не могу не сказать и о ежегодных межконфессиональных конференциях, которые по нашей инициативе и при поддержке министерства культуры вот уже в течение 20 лет проводятся в Омске. В них принимают участие представители традиционных для региона конфессий. Ярким событием для всей нашей епархии стал визит Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в Омск осенью 1993 года. Его Святейшество освятил закладной камень на Ильинской горке, где раньше был храм, и благословил возрождение утраченной святыни.

Его Святейшество побывал и в строящемся Ачаирском монастыре, который сегодня включает в себя семь действующих храмов с главным Успенским собором, келейный корпус, гостиницу, трапезную, новую колокольню и часовни. Год назад Ачаирский Крестовый монастырь благословил сам Святитель Николай своим монументальным образом – дар Благотворительного фонда Николая Чудотворца. Не секрет, что скульптурное изображение святых выходит за рамки православной церковной традиции, но уж видно такова мера дерзновения пред Господом столь любимого русским человеком угодника Божия! А потому так дорог стал для всех нас запечатленный благословляющий жест Святителя Николая – на землю монастырскую, на землю омскую, на все пределы сибирские земли Российской...

Прославление нашего священномученика Сильвестра, архиепископа Омского, в лике святых, а спустя год и новомучеников Михаила, Иоанна и Николая – незабываемая страница в истории епархии.

А обретение мощей нашего святителя Сильвестра и строительство Успенского кафедрального собора – это ли не радость великая?! Это вызвало небывалый мощный духовный подъем среди омичей. Когда два года строился Успенский собор на народные пожертвования, мы ежевечерне собирались с верующими омичами на молитву к Поклонному кресту в любую погоду – и в снег, и в дождь, и в мороз, и в зной, а потом шли крестным ходом вокруг строящегося собора. А возглавляли крестный ход дети с маленькими хоругвями! Каждый вечер! Несомненно, что самое незабываемое событие последних дней – это освящение Успенского кафедрального собора – нашей обретенной святыни – день, когда ликовала душа всякого верующего человека. А какую радость доставили нам ребятишки из детского дома №1: подумать только – мальчики вышили иконы для Патриарха и Президента!

Не раз вспоминаю, как встречали Блаженнейшего Митрополита Польского Савву наши детки пением молитвы на его родном языке. И он был так растроган, до слёз. Позже признался, что не ожидал такой встречи там, где когда-то его мать страдала. Конечно же, радостным и долгожданным для меня событием было издание фундаментального труда «Обособленческие движения в Православной Церкви на Украине», итог моих многолетних изысканий. Не так давно под нашей редакцией вышел в свет сборник трудов святителя Омского Сильвестра «В вере ли вы?» Сегодня у нас в епархии, слава Богу, взаимопонимание и с учителями, и с руководством Федеральной службы исполнения наказаний, и с врачами, и с военными. Начатой плодов добрых мы видим от прививаемого на всех уровнях нашей региональной системы образования (от дошкольных детских учреждений до вузов) предмета «Основы православной культуры». Открываются храмы при больницах, колониях, детских домах. Совсем недавно, на Покров, состоялась закладка храма во имя благоверного князя Димитрия Донского в Танковом инженерном институте.

Радует и то, что все воспитанники нашего Духовного училища принимают сан и служат у нас в епархии. На сегодняшний день, практически, всё духовенство в епархии – это наши «ставленники», мои духовные дети, которые трудятся у себя на приходах.

– Какие трудности пришлось преодолевать, что еще предстоит сделать во славу Божию и каковы особенности служения в Вашей епархии?

– Знаете, трудности были всегда, во все времена и, думаю, у каждого правящего архиерея. Время идёт, трудности приходят и уходят, а остаются добрые дела, верующие сердца и открытые для спасения души... Особенностью нашего служения в Омско-Тарской епархии я считаю то, что каждое наше благое начинание получает поддержку губернатора. Это – Божий Промысл. Благодаря поддержке властей мы имеем возможность беспрепятственно встречаться с учителями, со студентами, со школьниками, курсантами речного училища и кадетского корпуса, танкистами и десантниками. Особенно благодарны мы представителям омских СМИ за искреннее и доброжелательное освящение епархиальной жизни.

А сделать нам, даст Бог, предстоит еще много. Хлопочем об открытии в Омске Семинарии. Мы посылаем наших священников, окончивших Духовное училище, учиться в Семинариях Москвы, Петербурга, Тобольска и Томска, но не теряем надежды открыть у нас в Омске свою Семинарию, ведь это была заветная мечта Святителя Сильвестра. Знакомясь сейчас с архивами, с делами консисторскими, мы видим, что владыка Сильвестр, несмотря на то, что шла Первая мировая война, добивался в Святейшем Синоде открытия Семинарии в Омске. И радует, что губернатор заверил нас: если будет принято решение об открытии Семинарии, правительство Омской области выделит под неё достойное хорошее здание.

До революции в Омске было 48 храмов, сегодня их – 22. Конечно же, все храмы мы не восстановим, но трудиться будем. Даст Бог, будут восстановлены Ильинский и Воскресенский соборы, Троицкая церковь возле железнодорожного вокзала. А ещё, думается, грех мне не построить в Омске церковь моего Небесного покровителя – святителя Феодосия, архиепископа Черниговского.